А все ветряные мельницы никогда не поймут одно – Красота – неизбежна, неискоренима, как то - Единственное, что у нас все-таки есть - Кроме моих драконов. Я их оживляю здесь.
- Что-то как-то не по-монашески вышло – зачем ты, сёгун, своим глубочайшим поражением отсутствие поражений сделал?
- Надо же за что-то цепляться, иначе и жить незачем. Кто за победы цепляется, кто за поражения. Я, зато, вон сколько народу смирению обучил.
- Пустое это дело.
- Пустое. Да разницы нет. Ты, кстати, слева при атаке не заходи. Без руки останешься – непрактично. Чувствую - отхожу я уже – иди и ты - с благословением.
Пекинес важно восседал на коленях пухловатого трупа. Ткань здесь была теплая и влажная. Пес довольно похрюкивал. Он очень любил хозяина и теперь искренне радовался. Приличия приписывали выть, но пекинес с рождения не признавал конфуцианства.
Рассказ "О кузнечиках"
FWW, 2005
- Надо же за что-то цепляться, иначе и жить незачем. Кто за победы цепляется, кто за поражения. Я, зато, вон сколько народу смирению обучил.
- Пустое это дело.
- Пустое. Да разницы нет. Ты, кстати, слева при атаке не заходи. Без руки останешься – непрактично. Чувствую - отхожу я уже – иди и ты - с благословением.
Пекинес важно восседал на коленях пухловатого трупа. Ткань здесь была теплая и влажная. Пес довольно похрюкивал. Он очень любил хозяина и теперь искренне радовался. Приличия приписывали выть, но пекинес с рождения не признавал конфуцианства.
Рассказ "О кузнечиках"
FWW, 2005