Так я и вылетел на небольшую площадку с огромным фонтаном и женщиной,
оттирающей пол. Она пахла потом уже немолодого тела. Комично – с самого
раннего утра драить камни, чтобы затем заляпать их собственными
внутренностями. Но этого не произошло: женщина не попыталась кричать. Серый
размытый силуэт, не испытывая страха, молча копался где-то в складках своей
одежды. Мне даже стало интересно. Вдруг к моим щекам прикоснулось что-то
сухое и теплое – ее огрубевшая рука нежно стирала с моей бледной кожи
остатки вытекших глаз. Это было последним, что я видел в своей жизни.
Желтый изгиб шеи, искрящаяся под восходящим солнцем вода, а в ней
кружащиеся друг за другом два жирных красных карпа. Пахло колодцем, кровью,
женщиной и рассветом. И было в этом что-то такое нечеловеческое, такое
иное, что мир остановился. И тогда меня переполнило блаженство молящихся –
блаженство благодарности. Да я прожил бы еще сотни жизней только ради того,
чтоб хотя бы в одной из них вновь ощутить пару таких секунд. И мир
захлопнулся… и была тишина… а потом все вновь завертелось сначала.
Рассказ "О кузнечиках"
FWW, 2005